Старший сын почтенного землевладельца Мигеля Альвареса – недалекий добряк Армандо (Феррелл) – занимается тем, что пасет коров вкомпании двух деревенских простаков, поет незамысловатые песни укостра ибеспрестанно раздражает отца, который, всвою очередь, сообщает обэтом, нестесняясь ввыражениях. Однажды, словно луч света втемном царстве, напороге дома появляется второй сын Мигеля. Блудный Рауль (Луна) приезжает изстолицы сневестой-красавицей Соней (Родригес) итвердым намерением вернуть семье Альварес былое великолепие. Впрочем, достаточно быстро выясняется, что куспеху молодой человек пришел, торгуя наркотиками, ав родные пенаты вернулся сединственной целью – отвоевать территорию уместного наркобарона Онзы (Берналь). Неожиданно длявсех присутствующих, вдело вмешивается дурачок Армандо, доэтого из-за кустов наблюдавший забесчинствами Онзы ижелающий уберечь брата отразборок сместной мафией. Немалую роль играет итот факт, что бедолага Армандо спервого взгляда влюбляется вСоню – налицо, конфликт интересов.
Пародийный жанр, автоматически подразумевающий гипертрофированность, здесь доведен доабсолюта, переходящего вабсурд. Декорации, изображающие красоты Мексики, откровенно картонные, вместо животных – чучела, ав единственной постельной сцене героиню Генезис Родригес подменяют непросто дублершей, аманекеном. Берналь иЛуна, главные мексиканские кинозвезды, носят сапоги изкрокодиловой кожи, беспрерывно курят сигары, устраивают перестрелки среками крови игорой трупов навыходе, другими словами, играют ожившие стереотипы. Не щадят авторы ничужих, нисвоих: светлый образ США олицетворяет вфильме классический коп втемных очках. Что касается Уилла Феррела, возглавляющего список самых убыточных актеров Голливуда поверсии журнала Forbes, то ему вэтой связи терять нечего. Вот он иделает то, что умеет лучше всего – играет роль вскетч-шоу длиной вполтора часа.
От фильма нестоит ждать сатиры инеполиткорректных шуток встиле Саши Барона Коэна, «В доме отца»— жанр более низкий, высмеивающий кино супором нанациональный колорит иура-патриотизм, нежели сами эти явления вчистом виде. Об этом говорят ипостановочные позы героев, ипавильонный сьемки, идиалоги, сопровождающиеся заламыванием рук изакатыванием глаз. И если весь этот балаган призван напомнить зрителям, какое неблагодарное дело судить остране иее жителях повторосортному кино, то финальный обмен репликами между Армандо иединственным хорошим копом («Не все мексиканцы торгуют наркотиками, невсе американские полицейские— продажные сволочи») всвою очередь заставляет вспомнить, что эти самые стереотипы нена пустом месте возникли.
Наталия Григοрьева