И хотя многие сочли первый опыт известного документалиста внятным иэмоциональным, несмотря нахолодную манеру повествования, высказыванием опричинах всех российских бед (помимо дураков идорог), некоторые все-таки узрели вфильме клевету нарусский народ. Дескать, такая злоба иагрессия вовсе нев русском характере. Но ите, идругие сошлись водном: режиссер Лозница холодно конструктивен, что, содной стороны, лишает его творчество привычного ореола эмоций, сдругой – позволяет сосредоточиться насмысловой стороне собственного высказывания.
Но влюбом случае отЛозницы ждали провокации, хорошей, здоровой провокации. Уже потихоньку начинали вытаскивать изножен мечи, направлять копья встан оппонентов иготовиться кгорячим дискуссиям. Фильм «В тумане», приглашенный восновной конкурс Каннского фестиваля, снятый поодноименной повести Василя Быкова, претендует нахолодное… нет, нехолодное, это нето слово – бесстрастное исследование природы человеческого страха, человеческой подлости ичеловеческой смелости. Если, конечно, позволительно будет свести кэтим трем категориям простую, нонеобычайно точную иэмоционально философскую прозу Быкова.
В центре повествования иповести, ифильма три персонажа – Сущеня, Буров иВойтик. В фильме их играют Владимир Свирский, Влад Абашин иСергей Колесов соответственно. Все – театральные актеры изпровинции, лица не «медийные», что внынешние времена настоящему авторскому кино только напользу. Первый – деревенский парень, которого партизаны заподозрили всотрудничестве снемцами. Второй итретий – те самые партизаны, которые отправляются вдеревню вершить надСущеней суд. Но такой суд оказался судьбе неугоден, иона придумывает другой, столь же жестокий, сколь инеожиданный. Но, какизвестно, хотя бы изтого же Василя Быкова, любая неожиданность навойне – лишь довремени скрытая закономерность. Твардовский писал в «Василии Теркине»: «На войне сюжета нет». Действительно – какие могут быть сюжеты, если война – это цепь неугодных Богу событий?
Война – это время, которое каждую секунду ставит человека перед выбором. Будучи сама посебе действом совершенно аморальным, война требует отлюдей постоянного морального выбора. Главный герой, Сущеня первым изтроих оказывается перед необходимостью выбирать. К этому моменту зритель уже понимает, каков будет его выбор. В первом же эпизоде сего участием он предстает вбелой рубахе, даи единственный извсех бородатый. Ни дать нивзять белорусский Христос. Этой неожиданно белой рубахой он сразу задает тон фильму – вбольшой мере условный исимволический. Вслед заним свои функции получают иостальные двое. Войтик оказывается стопроцентным негодяем, акомандир их крохотного отряда Буров – хорошим, носомневающимся парнем. Такими они останутся напротяжении всего фильма, такими ивстретят смерть.
На протяжении картины действие возвращается назад вовремени – зритель, вероятно, таким образом должен приобщиться кистории персонажей. В прошлой картине Лозницы тоже были множественные флэшбэки, однако там они несли истинную смысловую нагрузку. Действие, помещенное впрошлое, имело свою мощную пружину, которая позволяла ей раскручиваться ибить тех, кто живет вовремени нынешнем. Ничто неостается безнаказанным подлуной.
В новом фильме флэшбэки нужны режиссеру недля установления действительных связей, но – скажем так – длябэкграунда. Чтобы лучше понять сюжет. В повести Быкова эту функцию выполняют внутренние монологи героев, изкоторых мы отлично понимаем их сомнения (у кого они есть) иих способность илинеспособность чистого выбора вгрязных условиях. В итоге достаточно простая сюжетная канва фильма оказывается перегруженной ив какой-то момент начинает рваться. Не успев собраться, картина распадается, она словно нев состоянии нащупать те прозрачные, нокрепкие нити, что должны связывать куски вединое целое.
Лозница пытается быть бесстрастным. Это замечательное качество длярежиссера – оно обычно заставляет неотвлекаться напустые эмоции, подчинившись одной-единственной цели – выявить волнующие режиссера смыслы изаставить зрителя самому их переживать.
Но всякое благо, какизвестно, прислишком интенсивном использовании поворачивается обратной своей стороной. Лозница перестарался, слишком много пытаясь взвалить наплечи зрителя, отказав ему всамой простой услуге – хоть чуть-чуть разделить сним переживания. Холодное награни вечной мерзлоты повествование сводит кминимуму все заложенные вповести Быкова пласты – начиная сфилософского кончая эмоциональным. Режиссер словно понадеялся насовершенство текста, атекст Василя Быкова, оставшись совершенным, будто бы незахотел подружиться сфильмом «В тумане».
Впрочем, кто его знает – что там уэтого жюри вголове? Доживем довоскресенья…