Каждый «Кинотавр» — да что «Кинотавр», каждый год! — оборачивается бурным обсуждением, от кулуаров и фойе кинотеатров до прайм-таймовых эфиров главных телеканалов страны, того, что такое молодой отечественный кинематограф, кому он навредил и кого похоронил. Режиссеры старшего поколения, похороненные активными наследниками заживо, неловко топчутся в сторонке. А публика, по привычке вообще игнорирующая российскую кинопродукцию, если речь идет не о праздничном новогоднем мюзикле, демонстрируемом по телевидению бесплатно, эту трагическую двойственность не замечает. И зря.
Бессменный участник сочинских фестивалей Александр Прошкин — когда-то лидер советского проката с оригинальнейшим вестерном «Холодное лето пятьдесят третьего…», а впоследствии дважды лауреат «Кинотавра» с картинами «Русский бунт» и «Живи и помни» — живое, в самом деле, напоминание о действующих еще ресурсах советской кинематографической школы, предполагающей обращение к вечным вопросам, осмысление окружающей действительности через фильтр классики и в высшей степени профессиональную работу и с актерами, и с изображением.
Новый фильм Прошкина, представленный в конкурсе «Кинотавра», называется «Искупление» — и вряд ли он обречен на лидерство среди лауреатов, вряд ли его оторвут с руками международные фестивали, вряд ли он принесет много денег в прокате — уже заголовок отвратит многих своей старомодной литературной тяжеловесностью. Но стоит начать смотреть, погрузившись с первых кадров в провинциальное снежное послевоенное марево, провалившись в ту заповедную позднесталинскую эпоху, которую мало кто из режиссеров, за исключением, разве, Германа-старшего, отваживался тревожить и ворошить, — и не оторвешься.
Экранизировав редкого для нашего кино, но превосходного прозаика, а также, кстати, сценариста Тарковского, покойного Фридриха Горенштейна, Прошкин рассказал непростую историю предательства матери собственной дочерью и искупления старшим поколением грехов их наследников. Сложный, путающийся в показаниях, эмоциях и сюжетных линиях, виртуозно разыгранный прекрасными Андреем Паниным и Сергеем Дрейденом, а также неопытными, но одаренными Риналем Мухаметовым и Викторией Романенко, «Искупление» — пронзительно несовершенный фильм о самом важном, о чем современный молодой кинематограф предпочитает молчать. И, пожалуй, слава богу, пусть молчит. Обращение к подобным темам не каждому дано, не всякому под силу.